Цивилизация
Много ли найдется сегодня политиков, способных собрать тысячи ликующих сторонников в добропорядочной буржуазной Вене и чопорном богатом Лондоне? Это точно не удастся никому из нынешних европейских лидеров, а Джорджа Буша если и встретит толпа, то борцов с американским империализмом, вооруженных овощами разной степени перезрелости.
Но наконец нашелся тот, кто способен ответить на чаяния многочисленных левых Старого Света, истосковавшихся по классовым боям. Президент Венесуэлы Уго Чавес, навестивший на днях Европу, произвел фурор сначала на венском саммите Евросоюз — Латинская Америка, а затем во время неформального визита в британскую столицу (ее мэр Кен Ливингстон — давний апологет социалистических идей). Оба его публичных выступления в Вене (одно из них — вместе с дочерью Че Гевары) собрали аншлаги. А тот факт, что ради встречи с «простыми людьми» венесуэльский лидер пренебрег официальным приглашением на ужин с действующим председателем ЕС, австрийским премьером Вольфгангом Шюсселем, вообще вызвал бурю восторга.
Яркий талантливый оратор, чувствующий аудиторию и умеющий произносить зажигательные речи на любую тему. Харизматический вождь, затмевающий куда более интеллектуальных и опытных оппонентов напором и своеобразным юмором. Честный и принципиальный выходец из низов, пробившийся к власти вопреки сопротивлению коррумпированной верхушки. Смелый политик, готовый в случае необходимости обратиться напрямую к своему народу в обход формальных избирательных процедур. Щедрый распределитель богатств, адепт всеобщей социальной справедливости и подлинного равенства. Сторонник бережного отношения к историческому наследию своей страны, черпающий вдохновение в славных традициях прошлого.
Наконец, самостоятельный лидер, не страшащийся бросить вызов всемирному гегемону и возвысить голос в защиту многополярности и равноправия на международной арене.
Чем не кумир прогрессивной общественности? Это Чавес? Ну да, именно так он смотрится на фоне политической рутины. Но есть еще один президент, полностью соответствующий приведенному описанию и находящийся, кстати, намного ближе к прогрессивной общественности Европы, чем бывший офицер венесуэльских ВДВ. Это Александр Лукашенко. Но Уго Чавеса чествуют толпы его европейских поклонников, а главы государств и правительств, подавляя неприязнь, сладко улыбаются, пожимают руку и призывают к ответственному партнерству. Лукашенко же официально объявляют невъездным, замораживают счета, леволиберальная общественность клеймит его душителем свободы и убийцей.
Конечно, Чавес далеко, к тому же Венесуэла — важный фактор мировой энергостабильности, а это сейчас перевешивает все. Но все-таки отчего отношение европейцев к двум однотипным политикам столь различно?
Если вдуматься, одна и та же философия политики применяется Лукашенко и Чавесом для решения разных задач.
Цель белорусского лидера — удержать власть у себя в стране, то есть решить задачу сугубо внутреннюю. Для этого он использует весь арсенал популистских средств — от риторики до практических мер социальной защиты и уравнивания доходов. Образ же врага и усиленно культивируемое ощущение осажденной крепости необходимы, чтобы не допустить внешнего воздействия на ситуацию. С тех пор как батька после прихода Владимира Путина утратил надежду выйти на общероссийский оперативный простор, его амбиции не простираются дальше того, чтобы сохранить в неприкосновенности собственный квазисоветский островок.
Чавес — случай совершенно иной. Если его белорусский коллега олицетворяет собой охранительную, направленную вовнутрь часть советской модели, то венесуэльский руководитель — это скорее вариация СССР эпохи Коминтерна, когда направленный вовне мессианский экспансионизм еще не сменился пафосом удержания имеющегося. На вооружении у главы Венесуэлы — звонкая идеология «боливарианского социализма», в которой национализм уживается с христианством и идеями материального перераспределения. Хотя Венесуэла остается весьма бедной, Чавес, как и советские вожди, не экономит на обороноспособности и не скупится, вербуя сторонников в мире. Он скупает долги соседних латиноамериканских стран, поставляет дешевую нефть на Кубу, обещает субсидированное топливо бедным в США и Великобритании (в обеих странах венесуэльская нефтяная компания владеет перерабатывающими заводами).Обширная география поездок Уго Чавеса доказывает, что его амбиции простираются далеко за рамки собственного региона.
Какой из типов поведения должен больше настораживать? Очевидно, второй, но на практике получается иначе. Лукашенко — общепризнанный изгой, Чавес — противоречивый, но по-своему вполне респектабельный лидер, пользующийся особой поддержкой как раз в тех кругах (левые либералы), которые просто на дух не переносят белорусского президента.
После завершения холодной войны наступил не «конец истории», а кризис традиционных идеологий.
В условиях «размораживания» оказалось, что мир устроен намного сложнее того, чем предполагали идеологи предшествующей эпохи. И уложить его даже в победившую модель попросту не удается. Следствием этого стали рост общей неуправляемости и ради преодоления этого инструментализация таких понятий, как свобода (прежде всего экономическая) и демократия. А превращаясь в инструмент, они начали утрачивать свою идейную силу, столь мощную в предыдущие годы.
Возрождение социалистической риторики каких-то полтора десятилетия после, казалось, окончательного краха коммунизма отражает растущее разочарование в том, что наступило после «конца истории». И неудивительно, что европейские левые, уставшие от маловыразительных политиков, не способных найти ответы на все более острые вызовы современности, так воспряли духом при появлении излучающего уверенность в собственной правоте и сплетающего воедино все левые идеалы венесуэльца.
Беда, однако, в том, что социализм Чавеса на поверку окажется не чем иным, как еще одним инструментом — реализации его личных амбиций, никак на самом деле не связанных с провозглашаемыми лозунгами. Это плохо не только потому, что чревато очередными кризисами и конфликтами, каждый из которых в нынешнем глобализированном мире отзывается повсеместно.
Латиноамериканский каудильо и его поклонники в других частях света дискредитируют очередную светлую идею.
И тогда на смену популистам, все-таки действующим в поле западных идеологий (будь то левые или правые), придут совсем другие трибуны. Один из них, наследник древней персидской цивилизации, уже «зажигает» толпы единоверцев по всему исламскому миру, объезжая мусульманские страны, чтобы продемонстрировать свою несгибаемость перед лицом угроз извне. Он тоже подпадает под приведенное выше определение «кумира прогрессивной общественности». Но для него никаких ограничителей может уже не быть.
Феномену нового поколения лидеров - выходцев из низов посвящена статья Ярослава Шимова «Время человека в свитере»
