Цивилизация
Удивительная у нас все-таки была империя — Советский Союз! Все колониальные державы расширяли свою территориальную экспансию в погоне за источниками сырья. Соответственно, после распада сферы влияния они сталкивались с проблемой, как обеспечить бесперебойные поставки. А для освободившихся территорий наличие ресурсов, в которых нуждались метрополии, служило инструментом утверждения своей независимости. У нас все наоборот. Метрополия является главным сырьевым донором бывших окраин, и это для нее энергоносители становятся средством политической самоидентификации.
В случаях с империями прошлого вопрос о сырье решался, как правило, к взаимному удовлетворению. Власти новых суверенных государств быстро осознавали, как много замечательных возможностей дает контроль над экспортным потоком, и договаривались с прежними колонизаторами о взаимовыгодных условиях раздела дивидендов. В нашем случае стройная схема нарушается.
Хотя главный принцип — необходимость правильно разделить дивиденды — похоже, остается в силе.
Спустя 15 лет после распада единой страны самое удивительнее, пожалуй, то, что на протяжении всего этого времени власти новых независимых государств не сделали ничего, чтобы как-то изменить ситуацию тотальной энергозависимости от России. Более того, зависимости на сверхльготных условиях, что делало постсоветские столицы заведомо уязвимыми. Можно сколько угодно клеймить Москву за неоимпериализм и шантаж, но рассчитывать на долгосрочное субсидирование экономик бывших советских республик оснований не было и нет. Тем не менее эта практика считалась само собой разумеющейся.
Конечно, можно было бы предположить, что хитроумные лидеры умело пользовались российской мечтой о сохранении сферы влияния и на основе дешевой энергии занимались национальным строительством. Однако особых успехов такого строительства не заметно, а российские энергоресурсы повсеместно превратились в способ обогащения причастных к их распределению кланов. Напротив, серьезные экономические реформы осуществлены в тех странах, которые по политическим причинам изначально были лишены преференциального режима, — в Балтии.
Отношение к энергоснабжению вообще может служить своего рода индикатором профессионализма и ответственности политического класса бывших советских республик.
Когда год с небольшим назад на Украине сменилась власть, наиболее обнадеживающим явлением был на самом деле не триумф народовластия, которым все восторгались, а ответственное поведение политической элиты. Несмотря на невероятный накал страстей и жесткое противостояние — идеологическое и просто человеческое, ни одна из сторон черты не перешла. Процесс остался в политических рамках, и в решающий момент задача не допустить серьезного катаклизма перевесила амбиции игроков. Тогда создалось впечатление, что, если «революционерам» и «контрреволюционерам» удалось преодолеть даже столь опасную ситуацию, перед страной действительно могут открыться перспективы рывка. Сомнения в реальности этой благостной картины возникли довольно скоро, но только газовый кризис окончательно развеял иллюзии.
Столкнувшись с жестким поведением Кремля (в данном случае не важно, связана ли политика Москвы с желанием перейти на рыночные цены или надавить на нелояльного соседа), украинский истеблишмент пошел по привычному пути. Обличение имперских амбиций России сочетается с активным использованием российского фактора во внутренней подковерной борьбе и попытками извлечь политические (а по возможности и материальные) дивиденды. Вполне традиционно для постсоветского пространства. А самое главное — не ведет к устранению причин кризиса, которые очевидны:
без сокращения уровня зависимости от российских энергоносителей рассчитывать на принципиальное изменение ситуации просто бессмысленно.
По-настоящему первое, чем должны были озаботиться новые украинские власти после победы революции год назад, — это вопрос об энергетике. Если после прошлогодней баталии Киев всерьез рассчитывал сохранить существовавшую ценовую конъюнктуру, то непонятно, на чем основывались подобные предположения. В результате упущен целый год, который можно было использовать хотя бы для повышения эффективности использования энергии и сокращения затрат. Нынешняя сделка с Россией при всех ее странностях дает еще одну отсрочку — понятно, что цена $95 долго не продержится. Однако использовать ее, скорее всего, тоже не будут: на кону сейчас власть, а в этих случаях доблестные постсоветские политики забывают обо всем на свете.
Года два назад профессор Гарварда Маргарита Балмаседа опубликовала исследование об «управлении энергетической зависимостью» на примере политики Украины и Белоруссии. Автор вводит понятие, которое можно считать ключевым для анализа ситуации в странах — соседях России: «рента от зависимости». Иными словами, доходы, которые те или иные группы могут извлекать из ситуации доминирования внешнего поставщика. Балмаседа пишет об экономической ренте, но она может быть и политической — постоянная эксплуатация в тех или иных целях образа жертвы давления.
Чем больше рента, резюмирует ученый, тем ниже вероятность действий по уходу от зависимости.
Судя по ситуации на Украине, рента намного больше, чем казалось.
