Печальная история

Я честно выжидала две недели с момента, когда Егор Гайдар опубликовал свои размышления на тему отравления в Дублине. Я ждала, потому что он написал: «За несколько часов, сопоставляя по датам события последних полутора месяцев, формулирую для себя довольно логичную и целостную гипотезу о причинах произошедшего. Картина мира вновь обретает внутреннюю логику, перестает напоминать кафкианский кошмар». Я подумала, что, ладно, «картину мира», возможно, за несколько часов не нарисуешь, но картинка странного эпизода в Дублине, видимо, стала понятна этому славному и умному человеку, за чье здоровье я очень беспокоилась. Я надеялась, что он наконец расскажет: кто же, когда, за что и как.

Я включала экран всякий раз, когда анонсировали участие Гайдара в той или иной программе. Я включала даже те программы, в которых участвовал Леонид Гозман, тоже человек умный и к тому же близкий к Анатолию Чубайсу и Егору Гайдару. Я включала телек и радовалась, потому что этих умных и достойных людей не было на экране чертову тучу лет, а вот теперь они на экране через день. Я запретила себе рассуждать на тему, с чего бы вдруг. Я радовалась и, затаив дыхание, всякий раз ждала, что эти толковые люди объяснят мне что-то такое, что они поняли про внутреннюю логику происходящего, чтобы я тоже успокоилась и поверила, что странные и печальные события последнего времени — это, конечно, ужас, но все же не ужас-ужас-ужас, не кафкианский кошмар.

Я, конечно, дергалась и вздрагивала от странноватых формулировок из уст нежно мною любимого Гайдара типа «по профессионально этическим причинам не могут употребить слово «отравление»», однако, «если оставаться в рамках здравого смысла, речь идет именно об отравлении». Я только что прочла прекрасную книжку автора вышеприведенных слов о гибели советской империи и наших сегодняшних бедах. Она написана не писателем, но ученым, в ней тоже много корявых формулировок, но в них есть смысл! Я не могла позволить себе усомниться в том, что автор вот этой книги и человек, чьим безусловным сторонником я себя считала, знает, о чем говорит, пусть и в такой неказистой форме. Я делала скидку на болезнь, на восстановительный период, на естественный человеческий испуг, в конце-концов. Я заставляла себя не концентрироваться на фразе: «После смерти Александра Литвиненко 23 ноября в Лондоне еще одна насильственная смерть известного россиянина, произошедшая на следующий день, — последнее, в чем могут быть заинтересованы российские власти». Я отгоняла воспоминания о многочисленных прецедентах, когда эта наша власть подставлялась по полной программе и действовала буквально против самой себя. Я забыла о «философском камне» — истории, крайне не выгодной для российской власти и вызывавшей просто смех у нормальных людей. Я делала вид, что не было отключения Украине газа в качестве новогоднего подарка, после чего российская власть выглядела как международный шантажист, а последствия этого расхлебывает до сих пор. Я категорически не позволяла себе вспомнить историю ЮКОСа и те реальные и имиджевые потери, которые эта история принесла стране и власти. Клянусь, я заблокировала собственную память, забыла про то, как эта власть принимала ХАМАС и выгоняла грузин. Я отключила компьютер, чтобы перестать думать о том, сколько раз эти наши власти мазохитстки совершали то, в чем вроде бы с точки зрения здравого смысла были совершенно не заинтересованы. Я верила только Гайдару (и Чубайсу, поскольку они говорили даже как-то одними и теми же словами), я ждала, чтобы они наконец сказали — кто? Кто убивает и травит? Кто готовит новые трагедии?

«Значит, скорее всего, за произошедшим стоит кто-то из явных или скрытых противников российских властей, те, кто заинтересован в дальнейшем радикальном ухудшении отношений России с Западом». Это цитата, иначе я бы исправила очевидное несогласование. Но хрен с ней, с формой. Егор Тимурович что-то такое понял, и я безнадежно жду, что он скажет хоть что-нибудь прямым текстом. Кто эти явные или скрытые противники российских властей? Кто именно заинтересован в дальнейшем ухудшении отношений России и Запада? У них есть имена? Каким образом это мнимое ухудшение отношений может проявиться? Как он себе представляет «радикальное» ухудшение отношений — войну? Если все так плохо, то назовите же имена этих гадов! Вы же знаете эти имена?! Вы же поняли?!

Не дождалась. Улетела на этот самый Запад, где иностранные коллеги мне сказали просто и понятно: «Когда хотят убить, убивают. Обнаружить, как выяснилось, можно даже полоний. Ни одному нормальному человеку не придет в голову лететь из Дублина в Москву, если он умирает. Если есть покушение на убийство, то почему нет следствия? Если неизвестно, что это было, то откуда разговоры о покушении? Если нет доказательств, что это покушение, то откуда он знает, кто виноват? Если он так все хорошо знает, то почему не называет ни одного имени?»

Мне нечего ответить. Я ждала от господина Гайдара хоть какой-то конкретики две недели. Я не понимаю намеков и загадок. Это же не разговор на кухне. Гайдар выступал публично — в прессе и эфире. Для чего? Или для кого? Не для меня. Потому что с такими, как я, нельзя разговаривать на том не-уровне, который позволил себе человек, чьим безусловным сторонником и единомышленником я себя считала.

Врагами любой страны я называю террористов. Но их Егор Тимурович отверг. Все, что он говорил, он говорил для тех, кто вовсе не нуждался в его оценках и конкретике, потому что «образ врага» у них давно уже сформирован. Но почему бы приличному человеку, к которому Запад относится вовсе не так, как к полковникам КГБ, не поговорить о врагах, которые неожиданно оказались одинаковыми у демократа и у действующей власти? Это был такой разговор между своими, поэтому и имена можно было не называть. И Запад прекрасно это понял, как и то, почему «правые» вдруг получили эфир, а СПС стал другом власти. Остальная же огромная часть аудитории получила от Гайдара «рыбу», которую каждый нафарширует конкретикой в меру собственной фантазии. Причем для этой огромной аудитории, как и для власти, Гайдар как был, так и останется вшивым демократом, поганым либералом, ненавистным, чужим.

Свой среди чужих. И чужой среди своих. Тех, кто ни разу не бросил в него камнем вместе со всей страной, которую он теперь развлекает ужастиками.

Это очень печальная история, скажу я вам. Самая, может быть, для меня печальная за последнее время.