Цивилизация
У каждого большого оппозиционного лидера есть одна, но пламенная мечта, цель, ради достижения которой он готов буквально на все. Это не власть — борьба за нее требует некой амбициозности и настойчивости, нашим политикам не свойственных. Имя этой мечты — телевидение. Прямой эфир. Улыбающийся диктор, объявляющая на всю страну: «А сегодня у нас в гостях уважаемый господин N из такой-то. В течении ближайшего часа мы поговорим о…».
Кто не знает волшебных свойств монтажа, способных превратить любого экстремиста в центриста, и наоборот. Кто из лидеров оппозиции не рассказывал о том, как плотно контролируют из Кремля любые новостные программы и чудом сохранившиеся общественно-политические передачи. А вот стоит появиться телевизионной группе со знакомым логотипом на оборудовании, как ответственное оппозиционное лицо начинает широко улыбаться, повторяя про себя уже заученный набор идеологических слов. А вдруг покажут.
Кстати, в среду днем лидеры компартии и объединенной левопатриотической оппозиции встретятся с руководством «Первого канала», чтобы потребовать «снятия информационной блокады». Если кто не знает, то руководителем «Первого канала» работает Константин Эрнст. Он занимал этот пост (название у канала было другое) и в 1996 году во время президентских выборов. Коммунистам и лично Геннадию Зюганову тогда крепко досталось на орехи. И не то чтобы Эрнст испытывал сильную личную неприязнь к Зюганову — просто такой была политическая воля. За прошедшие 10 лет руководитель «Первого канала» твердости в этом вопросе явно не утратил. Поэтому если ему «рекомендуют» допустить Зюганова в вверенное ему телепространство, значит он его допустит. А если не «рекомендуют», то никакие переговоры с митингами протеста вместе не помогут.
Телевидение любят не только левые, но и правые. Поэтому идут в передачи, которые сначала записываются, а потом в почищенном виде представляются вниманию почтеннейшей публики. Оправдание одно — надо использовать каждую возможность для донесения своей точки зрения, надо делать все для того, чтобы народ мог услышать.
Меж тем возможность услышать у народа была. С 1991-го по 1999-й, а потом с 2000-го по 2003-й. И не сказать, что Бориса Немцова или Виктора Илюхина, Геннадия Зюганова или Григория Явлинского было мало на телевидении (кроме моментов собственно предвыборной кампании). Однако регулярность появления на телеэкране вовсе не гарантирует популярность и правильное расположение галочки в избирательном бюллетене. Телевидение может дать только узнаваемость. Так именно это оппозиционным вождям и нужно.
В этой страсти к телевидению, как в капле воды, отражается неспособность хоть левой, хоть правой, хоть объединенной оппозиции к политической самостоятельности.
Сила власти не только в обильных ресурсах, но и в умении навязывать политическому классу свою повестку дня, заставляет оппозицию играть вторым номером. И страсть к созерцанию своего лица в телевизоре является в данном случае важной технологией. «Ты, товарищ оппозиционер, хочешь попасть в вечернюю программу новостей? Значит, прокомментируй заявление Путина. Можешь даже покритиковать немного, потому что ругаешь ты его или хвалишь, но все равно признаешь важность заявления». И не предлагаешь ничего своего.
Игра на чужом поле по чужим правилам не предполагает выигрыша.
Потому что если оппозиционный Иван Иваныч говорит о том же, что и стоящий у власти Петр Петрович, то средний избиратель скорее поддержит последнего. Ведь он уже при деле и хоть как-то в нем разбирается. А Ивану Иванычу посоветуют обратится наверх, чтобы тоже к делу приставили.
И наоборот, только предложив свои вопросы для обсуждения, свою повестку дня, можно рассчитывать на то, что политический класс и общество проявят к оппозиции сколько-нибудь существенный интерес. Правда, для этого надо обладать амбициозностью и настойчивостью — качествами, нашим политикам не свойственными.
