Формулы времени

Американский Барак Обама даже для тамошней публики по многим своим манерам и привычкам — то, что у нас называется «прикольный». Вопрос в том, могут ли подобные привычки, манеры, стилистика поведения в широком смысле этого термина сделать нечто вроде «политической революции». Ну хотя бы с префиксом «микро-».

Многие сразу же, с ходу пренебрежительно скажут: чушь, полная ерунда, не смогут, не это определяет «тренд развития».

Но кто может сегодня, в столь стремительные и мутные одновременно времена, точно обозначить, что «определяет тренд», а что — нет, что сущностно, а что второстепенно. К примеру, в начале XVIII века «прогрессивность» той или иной страны определялась в числе прочего объемами выплавки чугуна. Англия тогда была по этому показателю на первом месте. По многим другим — тоже. Когда Россия догнала Англию по этому показателю и даже перегнала, он уже отошел на второй план. Стало поздно. Такая же история случилась со многими другими подобными «параметрами».
Все относительно, особенно со временем.

Американская публика сейчас, к примеру, живо обсуждает, откажется ли Обама, окончательно став президентом, от использования своей BlackBerry. Штука эта, до нас пока не дошедшая (и вряд ли дойдет, так как не хочется пока по предложению ФАПСИ отказываться от конфиденциальности в пользу спецслужб), есть фетиш, символ делового стиля для миллионов «белых воротничков», тех, кто двигает экономику и жизнь в широком смысле этого слова, вперед. И которые попытаются сейчас перестроить свою экономику. Которые, кстати, восторженно голосовали за Обаму. В BlackBerry у него все: расписание, тексты выступлений, электронная почта. Но по закону (President Records Act) после вступления в должность вся его почта должна быть, предположительно, «открытой для общественного контроля», в том числе, если понадобится и будет санкционировано, для широкой публики (за исключением вопросов, касающихся сугубо военных секретов). Обама мог бы стать первым американским президентом, самостоятельно, без посредников пользующимся для решения оперативных вопросов преимущественно электронной почтой. Хотя помощники говорят, что вряд ли дойдет до такой открытости — как раз по соображениям безопасности. Он будет первым, у кого на рабочем столе в Овальном кабинете будет стоять собственный лэптоп. Одно из своих видеообращений он уже записал в YouTube.

Стилистика, в том числе политическая, — не более чем символ перемен, их внешнее проявление. Но такая стилистика всякий раз очень симптоматична. Потому что за ней жизненная философия того или иного политика, тип мышления, склонность к стандартным или нестандартным решениям. Так что если очень упростить, то между привязанностью к модной BlackBerry и будущими предложениями по противоракетной обороне будет определенная (косвенная, конечно) взаимосвязь. И рано или поздно она проявится, так что надо быть готовыми.

Еще вот что любопытно: а каков станет институт президентства в России лет эдак через 4+6+6 или чуть меньше? «Отматывая» назад примерно столько же (ну чуть больше), мы увидим то, что по нынешним временам считалось бы полной архаикой. Не говоря уже о том, что нынешнее поколение политиков воспитывалось еще при «президенте» Леониде Ильиче, читавшем по бумажке сакральные, но совершенно не понятные никому и бессмысленные коммунистические заклинания. А нынешний президент завел уже видеоблог.

Что будет важнее через лет 16 для избрания президента России — его популярность на YouTube или эффективность рассылки адресной (то есть персональной) рекламы по электронной почте? Сколь вообще «виртуальным» будет само это президентство и сколь подконтрольно ему, послушно будет общество? Не формально, а именно в ценностных ориентациях? Одно дело — посткрестьянская страна, совсем другое — когда на свет окончательно выйдет новое интернет-поколение. Какие вопросы будут в большей степени волновать простого избирателя — тарифов ЖКХ, или возможности доступа к неким невиданным еще «гэджетам», технологическим возможностям, или цены на турпутевки на Луну? Возможность получить в профкоме или в парткоме разрешение на продление биологической жизни по медстраховке? А может, доступность еды и крова и ничего более? Будет ли еще существовать личное голосование или уже только по интернету? И будет ли оно вообще еще что-то значить? Может, голосования вообще никакого не станет или всем в головной или спинной мозг зашьют по микрочипу, выведенному по «вай-максу» на центральный пункт Всеобщего Счастья, чтобы никто никого попусту вообще ничем не беспокоил? А как понимать, что такое «попусту», — на то будет всем спущен специальный софт.

Сейчас любые подобные вопросы сугубо умозрительные. Нам не дано предугадать конкретику будущего. Ясно лишь, что время — в политике, в экономике, тем более в технологиях — все более ускоряется. То, что вчера казалось вполне прогрессивным или либеральным, завтра станет сущим ретроградством. То, что было нельзя еще вчера, завтра станет общепринятым до банальности. То, что казалось невозможным, станет привычным. То, что казалось жутко важным, напрочь сотрется в памяти как ничтожная суета сует. Те, кто правил бал, будут «отрецензированы» временем по не им одобренным меркам.
Все как по Льюису Кэрроллу: чтобы хотя бы остаться на месте, нужно бежать вперед. Если уповать только на преемственность и континуитет, если не пытаться все время «бежать», то даже дюжины лет будет более чем достаточным, чтобы отстать навсегда. И тогда уже даже никакой Обама не поможет. А лозунг «Мы хотим перемен!» поблекнет перед воплями «Долой!».