Цивилизация
Едва только наши спортсмены куда-нибудь засобираются – на Олимпийские игры или на футбольный чемпионат, – как умные головы, привыкшие поучать граждан из телевизора, тут же начинают задумчиво рассуждать: а не сделать ли нам из этого какую-никакую национальную идею? Но, слава богу, когда вскорости эти же спортсмены возвращаются несолоно хлебавши назад, те же умные головы с той же задумчивостью, но уже с долей праведного гнева, принимаются опровергать собственную же мудрость – нет, только не это. Потому как себе же дороже выйдет – в смысле восстановления порушенного в ходе выражения расстройства от осознания невозможности затеянного.
Но от этого сами по себе поиски этой самой идеи в далеких и порой мутных закоулках обладателей государственнического сознания не прекращаются. «Ищи, ищи, должна где-то быть, может, закатилась куда-нибудь или, не приведи господь, кто-нибудь спер ее темной мрачной ночью». Потом кто-нибудь из высоколобых громко и прилюдно (то есть в телепередаче с высоким рейтингом) хлопает себя по этому самому лбу и восклицает, к примеру: “А давайте мы ее будем делать из материнства и детства!» Прочие высоколобые тут же делают вид, что соглашаются (а по правилам этой игры неприлично считается сразу же отвергать предложения о том, чтобы сделать из чего-нибудь национальную идею, потому как это будет непатриотично), и начинают согласно кивать в ответ и одобрительно мычать или поддакивать:
Конечно, конечно, из материнства — уже сама по себе неплохая национальная идея могла бы получиться. Из детства, оно же – беспризорничество – еще лучше. А уж если и из материнства, и из детства, и из беспризорников ее начать лепить (обобщенный вариант – под названием «семейные ценности»), тогда все прочие народы просто лопнут от зависти.
Такая, мол, у нас получится крепкая и конкурентоспособная национальная идея. Под национальным стягом — женщина-мать чистая взором и ликом, прижимающая к груди столь же перспективного в своей чистоте упитанного младенца-патриота.
Но потом проходит какое-то непродолжительное время – и все как-то само собой рассасывается. Потому как выясняется, что хлопотное и утомительное это шибко дело – и из детства, и из материнства нацидею делать, а уж если вместе их склепывать – и вовсе каторжный государственный труд получится. А мы на такую национальную идею не подписывались. Чтобы там пеленки-подгузники ссаные по ночам ей менять, с ложечки кормить, на молочную кухню ни свет ни заря мотаться. А то еще у нее живот заболит или зубы начнут резаться, и примется она тогда орать по ночам и спать нам не давать. Нет, не надобно нам этого.
Ну тогда давайте из православия, — услужливо предлагают другие государственные головы, уже приобретшие соответствующий уклон и политическую ориентацию на питерскую епархию. А че, в самом деле, православие – не ислам, пить можно, молиться по пять раз на дню тоже не надо. Но, с другой стороны, все же хоть ну сколько-нибудь молиться все равно надобно. И в церковь ходить — тоже. А она может быть далеко. И пост слишком долгий. А есть-то хочется всегда. И всегда скоромного. И потом еще эти заповеди – не убий, не укради и так далее (см. Моральный кодекс строителя коммунизма). Все же как-то они сильно напрягают. К тому же много их слишком. Если бы хоть одна – тогда и бог с ней, как-нибудь ради национальной идеи можно было бы вытерпеть. А так — нет, не годится.
Все остальные варианты – просто один хуже другого. Национальная идея с лейблом «Трезвость – норма жизни» – это вообще издевательство. Всякий, кто такое гнусное дело предложит, никакой не государственник – а подрывной элемент, вознамеривающийся слить все питательные соки из нашего великого и могучего сами знаете чего. «Ученье и труд – все перетрут» – это для паскудных в своем занудстве протестантов-католиков и прочих прозолитистов-космополитов. Это все не про нас – денежка к денежке, из поколения в поколение, трудовая этика и все такое прочее. К тому же и пытались мы в свое время. Говорили, что кто хорошо работает, тот хорошо живет. Что счастье – в труде. Что он же – облагораживает человека. Потом оказалось, что либо это не так, либо врали, либо мы не над тем работали, либо руки не к тому месту приделаны.
Вот еще «Миру — мир» была идея. Вроде, на первый взгляд, ничего себе идейка. Но – беззубая какая-то. Получается, что никому в морду дать нельзя? А как тогда? Непонятно опять же – нам-то с этого «миру — мир» чего? А если ничего, тогда какая это, к черту, национальная идея.
Некоторые пытливые умы предлагают наспех состряпать хотя бы хоть какую-нибудь идейку для временного пользования. К примеру, из посадки картофеля вдоль железных дорог и на всех пустошах для последующего коллективного, до одури сбора колорадского жука. Или поставить ее, идею, на прочную пенно-пивную основу. Марка самого пенного напитка в данном случае не имеет значения. Главное – образ жизни, который весь вокруг пива. Тут главное – суть построения нацидеи не упустить.
А суть в том, что идея национальная – она, если совсем уж по-нашему, должна быть не только подлинно народной, но и подлинно халявной. Чтоб она снизошла на нас сверху. Или, в крайнем случае, чтобы нам ее оттуда, сверху спустили. Но все равно — за так, а то придется сильно заставлять, но от этого она все равно не приживется. Это должно быть как осенение. Как благословение свыше нам, идущим особым, никому не ведомым и никем не хоженым путем. Чтобы она нами мягко и ненавязчиво (лучше даже во сне, под самое утро, когда сон этот особенно сладок) овладела всецело и безраздельно, а все прочие идеи, также во сне, нас мягко и ненавязчиво бы покинули и более не смущали своими альтернативными или, что на нашей почве еще хуже, общечеловеческими соблазнами.
Потому что не надо нас соблазнять никаким глупостями вроде напряженной работы ума, рук, ног (последнее особенно касается так называемого футбола) и прочих частей тела и органов (это уже к вопросу о детстве с материнством) – как коллективно, так и индивидуально. Мы пока свою особую, отличную от всех, национальную идею каким-нибудь чудесным образом не обретем, вообще ничего делать толком не можем. И не будем.
И все же, куда же это она запропастилась? Может, ну ее? Перестать искать, она сама и найдется?
