В стране отсутствующих новостей и витийствующих (вместо новостей) о свободе своего любимого, на себя же самого акционированного слова журналистов среди публики, претендующей на высокое звание интеллигентной и очень местами элитарной, нынче модно чуть-чуть (но именно чуть-чуть, чтобы не переборщить — как в солярии с загаром) вербально беспокоиться о судьбах родины.
Модно с легкой, без лишней драматизации, аффектацией чуть ссупить бровинку: эвона, что-то такое происходит в стране невесть что.
Модно с горчинкой съязвить по поводу нашествия на Москву с севера: мол, а вы уже завели себе должность «Человека из Питера, Чтоб Решал Вопросы»?
Модно с легкой саркастической иронией пробросить, что нынче от подбрасывания «ментами» грамма героина не застрахуешься даже у самого господа бога, разве что и тот тоже окажется с питерской пропиской и в детстве гонял мяч с Владим-Владимычем.
Модно глубокомысленно, но с достоинством и без особой паники в голосе помянуть не в меру разрезвившиеся на VIP-тусовочной полянке в меру, очень в меру компетентные «органы».
Модно поддерживать дзюдо и соскребстись разок-другой по склону на горных лыжах.
Модно пожаловаться на нахрапистую наглость требующих все больших откатов и отстежек погоновожатых и близких к ним «крыш».
Модно опуститься в ненавязчивые реминисценции про 1998 год: мол, тогда тоже накануне дефолта все вот также было кучеряво, квартиры на вторичном рынке шли влет, турфирмы не справлялись с потоками отдыхающих на Сейшелы, Бали и парижские рождественские сейлы, а потом все грохнулось…
Модно к слову и не к слову поминать термин «застой»…
…И при этом тихо радоваться, что «наехали» не на тебя, а на соседа. Что на порнушной видеокассете в бане сквозь замочную скважину просматривается не твой рыхлый целлюлитный зад, а человек, которого ты сам давно подозревал в мерзавстве и неоправданно высоких комиссионных. Что побили не тебя, а сатирика, сподвигнувшегося словно «бугор» какой ездить на джипе. А телеканала у тебя сроду не было, и потому за Березовского тебе даже не обидно.
Раньше, при Брежневе, на кухнях говорили «куда ж мы катимся?». Сейчас, при Путине, на фуршетах говорят «во что ж мы вползаем?» Остается гадать: либо движение к цели сильно замедлилось, либо мы уже давно во что-то вкатились и во всю это самое как раз и утюжим.
При этом что приятно, так это то, что у нас совершенно перестали ругать власть. И не потому, что с ней теперь все всем стало ясно, а раньше было непонятно. А потому как Некого. Она – одна большая серая масса. А серую массу ругать скучно и неинтересно.
А почему, собственно, там наверху должно быть непременно что-то яркое и харизматичное?
Ведь если будет яркое и харизматичное, то тогда, как неуклонно диктует опыт нашей славной родины, тревоги о ее судьбах могут совсем-совсем утратить налет фарса, обратившись во всамделишную обеспокоенность и даже страх – «а ну как пойдут аресты». А они, как вы знаете, могут.
Надо нам наконец научиться ценить эту чудную отеческую историческую пору – Безвременье. Это потом не жившие при этом благолепии и вечно жаждущие кровожадного исторического драматизма ученые будут писать, что, мол, ни ярких лидеров не было, ни идей, а страна в едином порыве тухла в застое, упустив в который, блин, раз счастливо свалившуюся на нее историческую случайность рвануть вперед в прогресс с нечеловеческой силой.
Они, будущие ученые, всенепременно почему-то уверены, что всякая уважающая себя страна непременно должна рваться в прогресс и использовать свои исторические шансы. А если ей в лом, я вас спрашиваю? Если короткие периоды Безвременья она потом своей бытовой исторической памятью как раз и поминает как мимолетный Золотой Век, когда всем было так покойно и счастливо, а власть имущие нежились во всем достигнутом и наворованном, и лень им было и думать о народном рожне, и хотеть его для подданных. А уж подданным – лень и подавно.
Ведь не раз уж сказано было: не будите вы спящую страну своим беспокойством о ее судьбах. Потом сами же ведь и пожалеете.