Придурки всех стран, соединяйтесь!

Первого антиглобалиста я встретил еще лет двадцать назад, когда даже и названия-то такого не было, а весь мир делился на тех, кто придерживается социалистической ориентации за счет строящего коммунизм СССР, и тех, кто не придерживается. Еще шамкал во главе ленинского политбюро лично дорогой Леонид Ильич. Великий могучий Советский Союз еще догнивал свое, но мало что внешне предвещало его столь уж скоропалительную кончину через буквально считанные годы. Еще казалось – вот-вот и проглянет-таки человеческое лицо у социализма, как завещал Пальмиро Тольятти, а также учили в те времена многочисленные, но нелюбимые в ЦК КПСС еврокоммунисты.

Как водилось в ту пору, на московской кухне собралась некая по-тихому диссидентствующая в свободное от основного времяпрепровождения компания. Все как один — студенты вузов со вступительным конкурсом не менее 30 человек на место. Что в те времена почти автоматически подразумевало вопрос — «а кто у тебя папа с мамой?» И вот некий розовощекий, в меру упитанный, но очень хорошо упакованный во все не наше дитя своих номенклатурных родителей, задумчиво выковыривая из зубов остатки чего-то дефицитного из распределителя на улице Грановского, почти сочувственно и со слезинкой молвил: «А вот в Сибири, говорят, народ голодает». Вот этот самый тип и был типичным прото-антиглобалистом.

Второго антиглобалиста, вернее англобалистку я встретил уже после кончины Леонида Ильича, Советского Союза и еврокоммунистов как явления в Колумбийском университете города-героя Нью-Йорка, где обучение стоило тогда всего-навсего 30 тысяч в год. Девушка-антиглобалистка платила за обучение из семейного бюджета (если точнее — то из кармана своих родителей), не особенно утруждая себя приработками в свободное от учебы время, как делали большинство студентов. Еще она была лесбиянкой, снимала на пару с подружкой (платя и за нее, впрочем) неплохую квартирку в богемной Гринвич Виллидж и страстно увлекалась учением (если можно так выразиться), а также жизнеописанием чернокожего аналога Че Гевары — Мальколма Икса.

Большая любительница похаять эксплуататорское капиталистическое общество, она благополучно отучилась, выслушав за папины деньги все курсы, всякий раз получая довольно сносные оценки. Потом она устроила «гринкард» какому-то русскому приятелю с неопределенными занятиями, совершенно бесплатно вступив с ним в фиктивный брак и выстояв, точно советский партизан, все допросы с пристрастием в иммиграционной службе, проверявшей, знают ли супруги, какого цвета у кого из них трусы, хотя даже не спала с ним (как она выражалась, «he is such a good guy» — и это было вполне достаточным основанием для нарушения иммиграционного законодательства).

Осенью 1993 года она примчалась в Москву, и когда мы с ней пили кофе близ почерневшего от обстрелов в боях за демократию Белого дома, она сильно сокрушалась, что не успела на заваруху. Она говорила, что в Москве — «cool», то есть клево. Потом она оказалась в Екатеринбурге, чтобы помогать женщинам, пострадавшим от насилия мужчин. Работала бесплатно, утешая по научной американской методике изнасилованных и избитых русскими «антиглобалистами» русских же баб. Еще через пару лет она прислала мне открытку из Бангкока с нечитаемым обратным адресом. Там она сообщала, что собирается еще в более клевое место — в камбоджийские леса, где будет помогать то ли «красным кхмерам», то ли их жертвам. Больше я о ней ничего не слышал.

Вторая история — скорее, не типичная. Обычно буржуазные дети после того как перебесятся, становятся такими же добропорядочными и законопослушными, как и их родители, в свое время немало порезвившиеся на парижских баррикадах 1968 года, а также земляничных и марихуановых полях сексуальной революции.

Все те же черты можно было наблюдать и у большинства мило (если бы одного из них таки не «замочили») бесчинствовавших на улицах Генуи молодых придурков, съехавшихся со своими шенгенскими паспортами со всех уголков благополучной Европы, а также из других мест — и тоже в основном без визовых проблем. Сами эти люди в основном в порядке. И они точно знают, что они в порядке. Во всяком случае знают, что не упадут ниже предусмотрительно растянутой (ой, не прошло даром учение еврокоммунизма — социализм с человеческим лицом таки настал в одном отдельно взятом месте, но вовсе не там, где ранее планировалось) социализированной Европой «сеткой безопасности» в виде многочисленных пособий, прожиточных минимумов и прочих гарантий с правами. Умереть с голоду и на улице в полной нищете в современном Евросоюзе можно лишь, если специально к этому стремиться, или же из-за убеждений, что уже совсем другое дело. Впрочем, также и в Америке. Антиглобалисты — это шаловливые дети социальной защищенности и восторжествовавшей политкорректности, совращенные буржуазной стабильностью и политически размеренной скукой, твердо знающие, что могут совершенно безболезненно публично выражать самые бредовые мнения, причем чаще всего — за государственный счет, потому что в современной Европе считается, что поддержание видимости плюрализма — это дело святое.

Накануне недавнего саммита ЕС в шведском Гетеборге, куда тоже съехались бесчисленные молодые придурки, тамошний премьер лично ходил в гости к этим антиглобалистам, уговаривал вести себя по-хорошему. Мало кто знает, но их ведь всех поселили за государственный счет в разных общежитиях и школах. Мол, так лучше заладится заинтересованный диалог между придурками и властями. Но ведь придурки — на то они и придурки: в результате одного из них в Гетеборге «замочили», хоть и не до смерти, а потом ответственный полицейский чин, устыдившись нанесенных бунтарю увечий, подал в отставку.

Вот если бы эти столь восторженно протестующие невесть против чего люди знали, что им отобьют почки в ближайшем милицейском околотке и что ОМОН не обучен даже начаткам политкорректности, что для участия в демонстрации в Италии им нужно пройти, мягко говоря, непростую процедуру получения итальянской визы, а власти города, куда они так стремятся, запросто могут его хмуро закрыть для всех иногородних еще на 101-м километре, не продавая билетов без предъявления прописки или командировочного удостоверения, то число демонстрантов, будьте уверены, было бы куда меньшим. Не всякий средний европеец захочет претерпевать бюрократические и иные страдания за великую идею простить долги бедным за чужой счет.

Этим людям в конечном счете все равно, протестовать ли против саммита «восьмерки» в Генуе или трахаться на «Love Parade», случившемся в то же время и при той же массовости в Берлине. Они все где-то учатся, в основном не столько на свои деньги, сколько на взятые в кредит в своих благополучных европейских странах, где-то работают, ведя себя в рабочие часы столь же благопристойно, сколь и тупо — «от и до». Живут не на улицах, а по большей части в квартирах, которые в Москве и по нынешним временам считались бы престижными и продавались бы не дешевле, чем полторы «штуки» за квадрат. В самое время задуматься о бедных: «Говорят, люди в Сибири, Бангладеш, Гвинее-Бисау, Мали, Судане, Чаде — далее вставить по вкусу — голодают». — «Что вы говорите? Какой ужас!» Потом большинство их них перебесятся и даже в лифтах не будут царапать неприличные надписи...

Главное, чтобы идеи не овладевали массами надолго и чтобы в толпе придурков не нашелся один шибко умный, который крикнет: «Есть такая партия!» — или еще хлеще — «Кто был ничем — тот станет всем». Но ведь на самом деле кто был ничем, тот всем стать не сможет никогда, сколь бы ни тужился. Это, конечно, для антиглобалистского быдла очень обидно. Но ничего. Пройдет.