Цивилизация
Спустя неделю после «американской трагедии» самое сильное впечатление уже производит не только то, что сам сценарий катастрофы будто сошел с экранов самых страшных голливудских блокбастеров, но то, что оттуда же – слово в слово, жест в жест — сошла и реакция Америки на произошедшее. Сценарий играется до конца, с полной эмоциональной отдачей, играется совершенно так, как он был написан. Я не имею при этом в виду ничего циничного и плохого: просто авторы блокбастеров в свое время верили в то, что они снимают, а нация, реагирующая сегодня на террор и сплачивающаяся вокруг своего лидера почище, чем в каком-нибудь «Четвертом июля», из которого патриотизм, как нам кажется (именно нам) сочится, словно патока, совершенно свято верит в то, что она делает, в то, что она должна делать в таких случаях. Кино и реальность пока что совпадают.
Почему-то нам иногда кажется, что это только у нас, советско-российских людей мурашки могут бегать по коже, а на душе становится неосознанно гордо и даже наворачиваются слезы, когда мы смотрим хроникальные кадры под музыку «Идет война народная…» Да вот же, полюбуйтесь: вот-вот вся Америка встанет и запоет – «вставай на смертный бой!». После чего вся как один и встанет.
Почему-то у нас принято исподволь посмеиваться над наивными, словно подростки, американцами, вдруг бросившимися после катастрофы в магазины скупать национальные флаги, чтобы потом гордо поднимать их каждое утро на аккуратно подстриженной лужайке перед домом, напевая гимн, слова которого подавляющее большинство знает наизусть. Поднятие национального флага под напевание национального гимна нам кажется неестественным, а некоторым из нас даже смешным. Примерно так же смеются в школе отпетые двоечники и хулиганы над законопослушными отличниками. А «отличники» еще, кстати, бросились в очереди – записываться добровольцами в армию. И на донорские пункты. И рейтинг поддержки президента взлетел до таких высот, до каких не взлетал даже рейтинг Франклина Рузвельта, когда 7 декабря 1941 года японцы разбомбили флот США в гавайском Перл-Харборе.
У нас, кстати, ровно (ровно – да) два года назад никому в голову не пришло поднять национальный стяг над руинами жилого дома на Каширке. А американцам – над руинами Центра всемирной торговли — пришло. В первые же часы. Мы тогда беспокоились, куда и как расселят уцелевших жителей аварийных соседних подъездов и выплатят ли им компенсацию. И это было совершенно по-человечески правильно. Но тут вот какая чувствуется увязочка: если бы тогда на руинах ЕСТЕСТВЕННЫМ ОБРАЗОМ, а не по приказу сверху, поднялся бы российский триколор, то никому в голову не пришло бы обсуждать тогда же проблему расселения уцелевших пострадавших и помощи им, поскольку ведь это САМО СОБОЮ РАЗУМЕЛОСЬ БЫ. А сам по себе факт столь тщательного обсуждения надобности помочь пострадавшим в подобных ситуациях подразумевает, что государство может и не помочь, а может вовсе даже и кинуть. А потому и флаг такого государства поднимать никто по собственному, внутреннему, то есть идущему изнутри, почину у нас пока не торопится.
Поражает и то, с какой чудовищной слаженностью заработала американская государственная машина. Не только военные или ФБР, считающие сейчас долгом каждый день докладывать реальные новости о ходе расследования, но и даже масс-медиа. Сцены проводов авианосцев на «священную войну» точь-в-точь напоминают нашу, 1941 года хронику проводов на войну: никаких тебе стенаний «за что воюем» — только сдержанно улыбающиеся воины, мужественно одаряющие поцелуем верных жен и подруг с непременным напоминанием «я вернусь, ты только жди» и назначением свидания «в шесть часов вечера после войны». И не должно остаться ни тени сомнения в том, что свидание состоится.
При почти пяти тысячах убитых под руинами, вроде бы (нам так внушили) падкие на сенсацию и «картинку» пресса и телевидение все как один изъяли всякое изображение расчлененных трупов, оторванных голов и обгоревших «фрагментов тел», столь любимых к обсасыванию нашими отечественными каналами в мирное время. Вместо этого вся нация и весь мир глотая слезы или не скрывая их слушают записи на автоответчиках последних звонков из обреченных небоскребов: муж звонит жене (заставка – свадебная фотография), отец – сыну, жена – любимому (на примерно таком же фоне). И непременная концовка: «Я люблю тебя». Любовь побеждает смерть. Добро побеждает зло. И не только потому, что так учит Голливуд, но и потому, что нация верит, что именно так и будет. И никак иначе. И она сделает все, чтобы так и стало. И тогда оно так и станет. Кино (то есть идея) не должно противоречить жизни. И наоборот.
К этому, конечно, можно относиться вполне цинично: мол, все это типичное американское шоу, откровенная пропаганда. Если бы не одно «но»: мы сами еще недавно были такими же. Но, разочаровавшись в самих себе после того, как выяснилось, что мы вплоть до 5 марта 1953 года поклонялись кровавому ублюдку и сатрапу, а затем его, уже более бездарным, наследникам, мы почему-то уже слабо верим в то, что добро непременно победит зло, а проще говоря, вообще ни во что не верим. Что, с другой стороны, даже неплохо, ибо такая нация хотя бы не породит никаких террористов-камикадзе, которые из фанатичной веры в некую идею отправят на тот свет тысячи людей.
На этом фоне как-то сразу бросилась в глаза ментальная убогость большой части российских политиков. Многие из них, когда еще не осела пыль от двух нью-йоркских башен, бросились – ровно в тех казенных выражениях, как их учили когда-то в их партийных школах и университетах марксизма-ленинизма – глубокомысленно рассуждать о том, что эта трагедия, мол, есть порождение имперской политики самих США, происков ЦРУ и Израиля (ведь как удачно найдено время для геополитических откровений), что, мол, бедность и нищета несчастных, страстно желающих полюбить Запад прямо-таки христианской любовью мусульман, просто не оставляет им, бедняжкам, иного выхода, кроме как захватывать самолеты и биться ими о нью-йоркские небоскребы. Вся эта несусветная бестактная бредятина, которую понесли с умным видом те, кого столь изящно называют «региональной элитой», казалась еще бредовее на фоне абсолютно взвешенных и верных тактичных слов, которые в это время нашел и вовремя произнес Путин. Пожалуй, еще никогда за время своего правления он настолько не «выдавал» себя с головой – скрытый разведчик-западник в азиатской стране.
Впрочем, сейчас все же придется определяться между двух огней. И дело даже не только в том, что сегодняшняя западная христианская цивилизация с ее правами человека, индивидуализмом свободной личности и политической терпимостью видится непримиримой по отношению к восточной мусульманской с ее антитолерантностью, пренебрежением к отдельной личности и отдельной человеческой жизни. Дело в том, что обе эти цивилизации на сегодня являются внутренне целостными и по-своему сильными – в том числе духовно. Обе – увы, внутренне сильнее нас. Маневрировать между ними, призывать к сдержанности тех и других, делать вид, что мы тут сейчас попосредничаем во имя всеобщего мира и спокойствия как якобы некие представители третьего пути – совершенно пустое дело. Нет никакого у нас особого третьего пути. И либо мы сейчас пойдем с одними, либо с другими. Причем в обоих случаях не в первых ролях, а в подчиненных. И так будет до тех пор, пока над руинами на Каширке люди не возьмутся за руки, пока они не станут гордиться собою, не стыдящимися поднять национальный флаг своей страны и петь национальный гимн, пока они не поверят в то, что именно они – и как отдельные человеки, и как единая нация — могут сделать так, чтобы любовь побеждала смерть, добро – зло, и что все они совершенно равны в своем неодолимом стремлении к счастью.
